Gioachino Rossini, "Matilde di Shabran"
Первая постановка: 1821, Рим
Продолжительность: 3ч 30м
Либретто на итальянском языке Якопо Ферретти
 |
| Сцена из постановки "Матильды ди Шабран" в Париже в 1829-м Source gallica.bnf.fr / BnF |
Рыцарь Коррадино по прозвищу "Железное сердце" славится своей жестокостью и нелюдимостью. Чтобы смягчить характер Коррадино, его личный врач Алипрандо замышляет женить его на красавице Матильде, дочери погибшего боевого товарища Коррадино.
Если самая известная совместная работа Россини и либреттиста Якопо Ферретти — "Золушка" — является реалистическим прочтением знаменитой сказки Перро, то их следующая и последняя совместная работа, "Матильда ди Шабран", тоже напоминает реалистическую вариацию на темы старинных сказок, вот только на сей раз — "Красавицы и чудовища" и "Синей Бороды". Влияние романтизма здесь чувствуется как в антураже — неприступный, внушающий ужас замок — так и в обрисовке образа Коррадино, персонажа неадекватно жестокого, кровожадного, агрессивного, вспыльчивого, почти что демонического, но при этом незаурядного и не лишенного странной притягательности. И снова, уже в который раз, либретто приносит сюрпризы, разрушая сложившийся стереотип о "ремесленности" и "низком литературном уровне" либретто опер Россини, о главенстве в них музыки над содержанием: сюжет "Матильды ди Шабран" неожиданно глубок, нетривиален, архетипичен, и допускает интерпретацию сразу на нескольких уровнях. Даже если рассматривать либретто просто как трагикомическую пьесу, нельзя не поразиться живости действия, остроумию реплик и неожиданности сюжетных поворотов: перед нами — одна из тех редких опер, в которых действительно хочется следить за сюжетом и вдумываться в каждую реплику, а интрига не выдыхается на протяжении всей грандиозной длины — ведь опера длится без малого три с половиной часа чистого времени не считая антрактов, и вовсе не кажется затянутой! И, конечно, основным центром внимания становится образ Коррадино: даже и не припомнить такой пьесы, в которой психопатологию диктатуры удалось бы обрисовать так ярко и убедительно. Либретто демонстрирует нам полный "букет" диктаторских замашек: патологическую жестокость, агрессивность, истеричность, подозрительность, манию преследования, причем все это — абсолютно психологически точно и беспощадно, без тени снисхождения к герою, ну как будто бы перед нами — современный автор, усердно изучивший биографии тиранов 20-го века, да еще и труды Фрейда и Фромма в придачу! Что еще нетривиальнее, несмотря на обилие черной краски в портрете Коррадино, образ получается скорее симпатичный: чувствуется, что при всей чудовищности совершаемых Коррадино поступков перед нами человек незаурядный, одержимый, гениальный или почти что гениальный, ну а с гениев и спрос другой, чем с обычных людей. Интересной и благодарной для интерпретации получается и партия главной героини: Матильда очень меняется на протяжении всего действия, постепенно превращаясь из кокетливой светской львицы в женщину, вплоть до жертвенности влюбленную в Коррадино несмотря на все отрицательные и даже отталкивающие черты его характера.
И тут мы подступаем к еще одному смысловому пласту этой удивительной оперы: аллегорическому. Ведь опера писалась, когда "второе рококо" отступало, а в моду все больше входил романтизм, и как тут не усмотреть в неистовом образе Коррадино реакцию на все возрастающую моду к изображению романтических героев! Россини удивительно чутко ощущал сам дух времени, превратив его в основной конфликт оперы: столкновение "цивилизованного" рококо с подступающей эпохой "дикого" романтизма, при этом симпатии Россини оставались, естественно, на стороне рококо, и саму оперу можно представить как символическую попытку "причесать" и "одомашнить" романтизм, убедить его в чрезмерности его собственных неистовств. Попытка, увы, не удалась: в последовавшей за эпохой Россини эпохой оперного романтизма герои становятся все кровожадней и кровожадней, а ведь насколько же симпатичен заключенный в "Матильде ди Шабран" жизнелюбивый и гуманистический призыв разобраться в психологии тирана, попытаться понять, простить и перевоспитать его, не отвечать на агрессию агрессией и на насилие — насилием!
 |
| Сцена из постановки "Матильды ди Шабран" в Париже в 1829-м Source gallica.bnf.fr / BnF |
Стоит упомянуть и еще один смысловой пласт "Матильды ди Шабран": исторический. Звучащее в тексте либретто сравнение Коррадино с Дон Кихотом не случайно, вот только Коррадино — этакий "анти-Дон Кихот": если герой Сервантеса олицетворяет тоску по средневековью как эпохе душевной чистоты и благородства, то Коррадино, напротив, олицетворяет все темные стороны средневековья: невежество, угрюмость, замкнутость, агрессивность, самоуправство. Уединившийся в своем замке и постепенно сходящий с ума от вседозволенности Коррадино — это настоящий символ средневековья эпохи феодальной раздробленности, в то время как Матильда олицетворяет новые веянья глобализации, воспринимаемой как позитивная сила, вносящая в "мужланский" мир средневековья идеи гуманизма и просвещения.
Наконец, можно воспринимать все происходящее и как комедию, причем на редкость остроумную и сильно выигрывающую от необычности персонажей и средневекового антуража. Ведь в итальянской опере-буффа традиционно сильно влияние комедии дель арте, и потому оперы-буффа почти всегда — городские и мещанские по духу, а вот "Матильда ди Шабран" подчернуто "феодальна", и список персонажей представляет собой настоящую средневековую Европу в миниатюре, причем нашлось тут место и для запуганных и суеверных крестьян, и для "интеллигенции" в лице проходимистого и не очень убедительно пытающегося щеголять своей ученостью поэта Исидоро, сыпящего латинскими изречениями направо и налево. Все это куда больше напоминает Джорджа Мартина и Сапковского, а не Бомарше и Мольера, и уж тем более удивительно видеть подобный историзм в опере Россини, для сочинений которого историзм редко являлся сильной стороной: достаточно вспомнить такие откровенные неудачи, как "Аделаида Бургундская", "Риччардо и Зораида" или "Аврелиан в Пальмире". Особенно удивляет практически полное отсутствие в опере любовной лирики, и это опять-таки делает "Матильду ди Шабран" очень динамичной и современной, приближает к нашей эпохе, когда лирика частенько воспринимается как нечто искусственное, устаревшее, тормозящее интригу.
 |
| Сцена из постановки "Матильды ди Шабран" в Париже в 1829-м Source gallica.bnf.fr / BnF |
Судя по всему, личность тирана Коррадино в начале 19-го века была популярна ничуть не меньше, чем в наши дни популярны схожие персонажи вроде Дракулы или Жиля де Рэ. Опера Россини — это один из последних всплесков интереса к этому сюжету, а начало было положено в опере Мегюля 1790-го года "Эфросина" на либретто Франсуа Бенуа Гофмана (или, если уж следовать французскому произношению фамилий композитора и либреттиста, опере Меюля на либретто Офмана). За оперой Мегюля последовала драма "Матильда" Монвеля и несколько интерпретаций того же сюжета в итальянских операх. Нет сомнений, что либретто Гофмана уже само по себе незаурядно и было для своих времен совершенно революционным, в том числе и по удачно переданному средневековому колориту — и недаром "Эфросина" считается одной из самых удачных опер Мегюля. Но и значительность (и удачность!) позднейших переделок этого сюжета тоже отрицать сложно: к примеру, поэт Исидоро в опере Мегюля отсутствовал вовсе, а у Россини он играет немалую роль в сюжете, причем именно сцены с участием Исидоро позволяют колоритнейшим образом раскрыть характер Коррадино. Несомненной удачей становится и завязка оперы, в которой тоже Исидоро играет важную роль: в опере Россини напряжение и суеверный страх перед страшным замком и его обитателями нагнетается ну прямо по законам современного триллера, а сам Коррадино появляется только на 35-й минуте действия, когда зритель уже вдоволь проникся царящей в замке гнетуще-жуткой атмосферой. Но главное — либретто "Матильды ди Шабран" получилось абсолютно драматургически цельным, персонажи — живыми и убедительными, а эффект присутствия настолько силен, что поневоле ощущаешь себя одним из обитателей замка, наблюдающим за происходящими в нем событиями.
Богатство, разнообразие и жгучая темпераментность музыки делает "Матильду ди Шабран" одной из лучших опер Россини — и, может быть, даже самой лучшей, так как именно здесь Россини удается сполна проявить и комедийное, и трагедийное дарование, создав одну из удачнейших оперных трагикомедий. Прежде всего "Матильда ди Шабран" — это опера ансамблей, которых тут много, причем поразительно разнообразных. Эпизод с появлением Коррадино завершается певучим, почти вердиевским по духу ансамблем, окрашенным в подчеркнуто романтические тона, в котором Алипрандо пытается умилостивить Коррадино и пробудить в нем чувство сострадания. Череда сцен после появления Матильды оканчивается легким и лиричным комедийным ансамблем, а завершается первое действие еще одним грандиозным ансамблем, который начинается красивой и певучей, полной скрытой тревоги сценой, исполняемой певцами без музыкального сопровождения, а завершается полным комедийной бравурности эпизодом выступления армии Коррадино в поход. Но нас ждет и еще один превосходный ансамбль, в середине второго действия: это трагическая кульминация оперы, где Россини мастерски использует сногсшибательно быстрые темпы для передачи общего волнения. Впрочем, обилие превосходных ансамблей вовсе не означает, что другие эпизоды оперы малоудачны: чего стоит, например, яркий и ироничный дуэт Матильды и Алипрандо, или блестящая комедийная сцена взаимных издевок между Матильдой и графиней д'Арко, или — красивый и полный трагизма, почти доницеттиевский дуэт Коррадино и Эдоардо! Вот уж воистину тот случай, когда очень удачное либретто вдохновляет композитора на очень удачную музыку, причем, надо заметить, по своей сценической судьбе "Матильда ди Шабран" была одной из успешных опер Россини, а ее исчезновение из репертуара следует связывать прежде всего с огромной длиной и немыслимой сложностью партии Коррадино.
 |
| Тенор Жозеф Луккези в партии Коррадино Source gallica.bnf.fr / BnF |
Исполнения:
(Matilde – Ольга Перетятько, Corradino - Juan Diego Florez, Isidoro - Paolo Bordogna, Edoardo – Анна Горячёва, Aliprando - Nicola Alaimo, Contessa d'Arco - Chiara Chialli, Ginardo - Simon Orfila, Egoldo - Giorgio Misseri, Raimondo - Marco Filippo Romano, Rodrigo - Ugo Rosati - Orchestra e Coro del Teatro Comunale di Bologna, Conductor - Michele Mariotti, stage director Mario Martone, Пезаро, 2012)
★★★★★
Крупнейший россиниевский тенор нашего времени, Хуан Диего Флорес — один из немногих певцов, отваживающихся петь партию Коррадино, которая для него стала настоящей визитной карточкой, и именно эта партия принесла ему первый успех после того как он сменил в спектакле "Матильды ди Шабран" на фестивале в Пезаро в 1996-м году внезапно заболевшего Брюса Форда. Спектакль в Пезаро 2012-го года — это триумфальное возвращение Флореса все в том же, знакомом любителям россиниевской оперы амплуа. Ну что тут сказать? Флорес, конечно же, великолепен, и то что он звучит слегка зажато на верхних нотах, с лихвой искупается мощью и невероятной подвижностью голоса. Куда больше вопросов вызывает его сценический образ. Флорес, конечно же, очень строен и импозантен, но нисколько не внушает ужаса, поэтому вынужден концентрироваться на комедийных аспектах образа Коррадино, что явно не вполне соответствует замыслу Россини и его либреттистов. Ну а где в наше время возьмешь певца, который бы пел как Флорес, да еще и внушал ужас как какой-нибудь Кристофер Уокен или Клаус Кински? Приходится довольствоваться тем что есть, но, поразительное дело, впечатление от аудиоварианта той же записи чуть ли не сильнее, чем от видео, так как там комикования Флореса не видны и образ получается совсем другой, куда более устрашающий.
Впрочем, все эти мелкие придирки не затмевают того факта, что запись 2012-го года просто на редкость удачна, особенно если учесть убедительные певческие и актерские работы всех остальных задействованных в спектакле певцов. Ольга Перетятько исполняет заглавную партию с изяществом и непринужденностью истинной оперной примадонны, умело варьируя степень вкладываемой в каждую фразу иронии и уверенно передавая при помощи этого приема психологическую эволюцию своего персонажа. Очень красит этот спектакль и участие Паоло Бордоньи. Признаюсь, мои восторги по поводу этого певца приутихли после знакомства с его ранними, довольно невразумительными работами, но после 2009-го года Бордонья заметно прибавил, и каждая его роль оказывается ну просто очень яркой, причем и певчески, и актерски. Партия Исидоро — не исключение: Бордонье здесь есть где себя проявить как комическому актеру, но и вокально он очень интересен, ведь Исидоро — далеко не стандартный комедийный персонаж, и Бордонья очень удачно подчеркивает весь фальшивый апломб и напыщенность этого проходимистого поэта, пронизывая каждую свою фразу смехотворным комическим пафосом. Петербурженка Анна Горячёва в партии Эдоардо впечатляет и техникой, и красивым сочным тембром голоса, и юношеской искренностью интонаций, так подходящей для партии Эдоардо. Жаль только партия эта куда как менее выигрышна, чем у остальных трех главных героев оперы, хотя уже упомянутый дуэт с Коррадино — один из лучших эпизодов оперы, и тут Горячёва безусловно проявила себя с лучшей стороны.
Из второстепенных персонажей больше всего запоминается басобаритон Никола Алаймо, племянник знаменитого в 80-е годы баритона Симоне Алаймо. Никола Алаймо — один из тех редких певцов, чей голос может звучать одновременно и певуче, и по-волевому собранно, а легкая, ну как у Бориса Христова, хрипотца только придает ему выразительности. Алаймо — очень многогранный певец, одинаково убедительный и в драматических, и в комедийных сценах, способный с легкостью прятать мощь голоса и поражать изяществом пения точно так же, как и мощью. Ни малейших нареканий не вызывает и Кьяра Кьялли в коротенькой комедийной партии графини д'Арко, что же касается ученика легендарного Альфредо Крауса, баритона Симона Орфилы, то его исполнение партии Джинардо получилось довольно неровным, но за счет красоты нижнего регистра и вложенной в пение энергии ему удалось сделать свой сольный номер в начале оперы действительно зловещим, что немало добавило атмосферности действию. Что же касается постановки, то ее можно охарактеризовать как скромную: никаких особенных претензий и "находок", все тактично, к месту и по делу. Стабильно высокому уровню спектаклей Россиниевского фестиваля в Пезаро уже перестаешь удивляться, а в данном случае еще и опера на редкость необычна, интересна и выигрышна для постановки, поэтому ничего кроме восторженной реакции этот спектакль вызвать ну просто не может.
