"Фауст" Шпора

★★★★★

Первая постановка: 1816, Прага 
Продолжительность: 2ч 
Либретто на немецком языке, Йозеф Карл Бернард по мотивам романа Фридриха Максимилиана фон Клингера "Жизнь Фауста" (1791) и пьесы Генриха фон Клейста "Кетхен из Гейльбронна" (1808)

Неизвестный немецкий художник 19-го века, "Фауст и Мефистофель играют в шахматы"
Wikimedia Сommons / Public Domain

Опера не основана на трагедии Гете, но сюжет восходит к тем же народным преданиям. Фауст заключает пакт с Мефистофелем и при помощи волшебства пытается добиться любви Кунигунды, невесты графа Хуго. Есть в опере и персонаж, сильно напоминающий гетевскую Маргариту. Это Розхен, прежняя возлюбленная Фауста, которая кончает жизнь самоубийством, потому что Фауст о ней забыл.

Немецкая романтическая опера первой половины 19-го века оказалась в тени гениальных достижений Вагнера и является, пожалуй, одной из самых несправедливо забытых страниц истории музыки. Если кого из непосредственных предшественников Вагнера и вспоминают, так это Вебера, хотя двое его современников, Шпор и Маршнер, заслуживают упоминания ничуть не меньше (а пожалуй что и больше), чем Вебер. К примеру, остается только удивляться, какая неведомая сила вынесла далеко за пределы распространенного оперного репертуара "Фауста" Шпора — первого из великих оперных "Фаустов", революционную по своем новаторству и крайне влиятельную оперу, пользовавшуюся стабильной популярностью на протяжении всего 19-го века. Знаменитый скрипач, друг Бетховена и Вебера, Луис Шпор до сих пор уважаем как изобретатель подбородника для скрипки и один из инициаторов использования дирижерской палочки, да и инструментальные произведения Шпора исполняются достаточно регулярно, а вот операм Шпора не повезло — несмотря на значительную популярность при жизни композитора, в наши дни они исполняются крайне редко. А ведь оперы Шпора по-своему уникальны, и чтобы ощутить их неповторимый раннеромантический стиль, их надо слушать, и слушать обязательно!
 
Если Моцарт в душе и был романтиком, то в своих операх он слишком настойчиво рядился в барочные одежды, чтобы это можно было отчетливо разглядеть. Шпор, во многом продолжая знакомый стиль Моцарта, делает элементы романтизма уже настолько отчетливыми, что их невозможно не заметить. И дело тут не только в том, что действие "Фауста" происходит в так любимом романтиками средневековье. Музыка оперы очень песенна, местами откровенно приближена к народной; по передаче духа немецкого средневековья этот "Фауст" вполне способен поспорить с знаменитым творением Гуно. Центральный персонаж оперы Шпора — которого здесь поет не тенор, а баритон — уже совершенно отчетливо выраженный романтический герой, фактически — знакомый лирический персонаж песенных циклов Шуберта, перенесенный в центр оперного действия. Даже и обилие колоратур в партии Фауста воспринимается совершенно естественно, не как пережиток старой оперной традиции, а как отражение внутренней рефлексии персонажа. Более поздние композиторы уберут из своих опер колоратуры вообще, Шпор же использует их для изображения тончайших душевных движений своих героев, и нельзя сказать, чтобы этот прием выглядел неестественно: напротив, колоратуры в "Фаусте" абсолютно органичны, ничуть не вредят средневековому духу оперы, и много прибавляют в части психологической обрисовки героев. Одним словом, романтические "шпоровские" колоратуры как раз и являются самой характерной приметой раннеромантического стиля, и оказываются настолько выразительны, что начинаешь жалеть, что этот стиль получил столь малое распространение.

Неизвестный немецкий художник 19-го века, "Фауст в ведьминой кухне"
Wikimedia Сommons / Public Domain

Впрочем, Шпор далеко не ограничивается переодеванием моцартовской оперы в средневековые одежды. Без влияния Бетховена здесь также не обошлось, и бетховеновская взвинченность, бетховеновская заостренность так и сквозит в каждой ноте оперы, особенно в звучании оркестра. Еще один, без сомнения революционный аспект оперы — это смелость, с которой в ней на сцену выносится религиозная проблематика. 18-й век предпочитал оперы на античные сюжеты, а уж о том, чтобы сделать христианское богослужение частью драматического действия вполне светского спектакля, вряд ли могла идти речь. Шпор, как истинный романтик, смело разрушает эту традицию. Он не только вводит в одну из сцен оперы религиозную службу, но и осмеливается изобразить шабаш ведьм в Вальпургиеву ночь, причем блестяще. Конечно, и тут Шпор не стал первооткрывателем, ведьмы "Фауста" многим обязаны античным демонам Глюка, но раскрасив своих ведьм чисто бетховеновской энергетической накачкой, Шпор добивается поразительного эффекта, а момент, когда шабаш ведьм прерывается звуками органной службы, можно считать одним из самых драматически ярких эпизодов за всю оперную историю. Но одной сценой тут дело не ограничивается: чисто христианская трактовка добра и зла сквозит буквально в каждом эпизоде, Шпор не стесняется сталкивать между собой светское и духовное, высокое и низкое, прокладывая этим дорогу для "Роберта-Дьявола", "Тангейзера", "Дон Карлоса", того же "Фауста" Гуно, для целой традиции "религиозных" опер. Можно только представить себе, насколько революционной выглядела опера в момент ее постановки: дело дошло даже до того, что в Вене "Фауста" Шпора поставить не рискнули, и премьера состоялась в Праге, кстати — под руководством ни кого иного, как будущего автора "Вольного Стрелка" Карла Марии фон Вебера.

Еще одной новаторской находкой Шпора стал образ Мефистофеля. Да-да, именно Шпор первым нашел подходящие краски для изображения настоящего демонического оперного злодея, которые потом без зазрения совести используют и Мейербер, и Гуно, и Бойто. Мефистофель Шпора, конечно, слегка другой. Он грубоват, циничен и "народен". Это — тот же моцартовский Лепорелло, слегка скрещенный с Командором. Казалось бы, лишь легкое смещение акцентов — но образ уже получился, и получился он по-настоящему жутким.

Петер фон Корнелиус, "Фауст и Гретхен", 1811
Wikimedia Сommons / Public Domain

Женские персонажи оперы также очень удачны, и также уже несомненно принадлежат новой, романтической опере. В отличие от Фауста, женские партии не перегружены колоратурами, прежде всего Шпор в них полагается на плавное течение мелодии. Это — очень народный образ, образ ничем не замутненной любви и искренней, светлой религиозности. Образ, с тех пор ставший типичным для немецкой оперы, будь то "Вольный стрелок", "Тангейзер" или "Лоэнгрин". Снова стоит отметить, что подобные партии встречались и у Моцарта, и — снова повторить, что именно Шпор окончательно вычертил этот образ, перевел его на романтический язык.

Одним словом, творчество Шпора — это целая эпоха развития оперы, целый собственный стиль, совершенно самостоятельный и уникальный. Такого не было ни до, ни после. Это не просто пропущенное звено эволюции — это редкий вид, удивительный и прекрасный, которого следовало бы холить и сохранять, а не выбрасывать за скобки музыкальной истории. А тот факт, что из всей довеберовской немецкой оперы 19-го века широкому слушателю известен разве что удивительно слабый бетховеновский "Фиделио", способен вызвать только недоумение.

Содержание оперы (немецкая Википедия)

Исполнения:

★★★★★
(Bo Skovhus (Фауст), Franz Hawlata (Мефистофель), Hillevi Martinpelto (Кундигунда), Brigitte Wohlfarth (Розхен) —  Klaus Arp, Southwest German Radio Orchestra Kaiserslautern, Capriccio Records, 1993)

Теперь немного о записи. Бо Сковхус проявляет себя как серьезный конкурент Томаса Хэмпсона в деле интерпретации немецкого баритонового репертуара: вдумчивый психологизм, певучесть, красивейший тембр, плюс — отличная колоратурная техника. Хавлата в партии Мефистофеля также вполне убедителен: правда, он во многом рисует образ одной краской, но этой краски хватает, да и в черноте этой краски особых сомнений нет. Мартинпелто и Вольфарт вне всяких сомнений понимают и хорошо чувствуют специфику романтической оперы, так что если бы не два маловыразительных тенора во второстепенных партиях, эту запись вообще можно было бы признать почти идеальной. К сожалению, при всех достоинствах записи, какого-нибудь значительного всплеска интереса к творчеству Шпора она не вызвала, что, конечно же, крайне обидно: учитывая огромную историческую значимость и уникальность стиля, это творение Шпора заслуживает как минимум такой же популярности, как "Мефистофель" Бойто. А то и как "Фауст" Гуно.