"Женщина-змея" Казеллы

★★★☆☆

Alfredo Casella, "La donna serpente"

Первая постановка: 1932, Рим

Продолжительность: 2ч 20м

Либретто на итальянском языке

Чезаре Вико Лодовичи по пьесе Карло Гоцци (1762)

Мацуда Сукенага, "Змея", Япония, середина XIX века
Wikimedia Сommons / Public Domain

Дочь царя фей полюбила смертного, который поклялся, что никогда ее не проклянет, какие бы испытания не готовила им судьба.

Характерное для эпохи модерна тяготение ко всему красочному, необычному и гротескному привело к тому, что в первой половине 20-го века появляется целая серия опер по мотивам волшебных пьес-сказок Карло Гоцци. Самые знаменитые из них — это "Турандот" Бузони, "Любовь к трем апельсинам" Прокофьева и, конечно же, "Турандот" Пуччини. Опера итальянского композитора Альфредо Казеллы "Женщина-змея" продолжает эту традицию. Она написана уже после премьер всех трех вышеперечисленных опер и стилистически находится где-то посредине между "Турандотами" Пуччини и Бузони. С "Турандот" Бузони "Женщину-змею" роднит тяготение к экстравагантности и гротеску, с "Турандот" Пуччини — наличие центральной лирико-героической партии для тенора, очень напоминающей партию Калафа. И все же Казелла куда ближе по духу к Бузони и Прокофьеву, чем к Пуччини: чувствуется типичное для этой эпохи пренебрежение мелодикой и увлечение всевозможными музыкальными трюками, превращающее оперу в этакий пестрый и трескучий ларец с погремушками и фейерверками. Нельзя сказать чтобы этот подход поражал новизной, но у Бузони и Прокофьева получилось как-то свежей и остроумней. Вдобавок, в сравнении с тремя своими предшественницами, опера кажется куда менее цельной: она затянута и изобилует необязательными сюжетными ходами и невнятными персонажами, которые играют чисто декоративную роль. Вполне типичным для своей эпохи является и то, что самыми яркими эпизодами оперы являются ее чисто симфонические фрагменты, из которых особенно выделяется вступление к третьему акту, поражающее своим неожиданным трагизмом. Одним словом, эта опера не сулит никаких особенных сюрпризов, но Гоцци есть Гоцци, так что в хорошей постановке и подкрепленная незаурядным музыкальным трюкачеством Казеллы эта версия "Женщины-змеи" может вполне произвести сильное впечатление на зрителя.

Статуэтка змеи, Япония, XVIII век
Wikimedia Сommons / Public Domain

Исполнения:

(Piero Pretti (Altidor), Carmela Remigio (Miranda), Erika Grimaldi (Armilla), Francesca Sassu (Farzana), Anna Maria Chiuri (Canzade), Francesco Marsiglia (Alditrúf), Marco Filippo Romano (Albrigòr), Roberto de Candia (Pantúl), Fabrizio Paesano (Tartagíl), Fabrizio Beggi (Tògrul), Sebastian Catana (Demogorgòn), Kate Fruchterman (Smeraldina), Donato di Gioia (Badúr) - дир. Gianandrea Noseda, пост. Arturo Cirillo, декорации Dario Gessati, костюмы Gianluca Falaschi, хореография Riccardo Olivier - Teatro Regio di Torino, Турин, 2016, Bongiovanni AB20031)

★★★★☆

Безусловно, эта опера Казеллы прямо-таки требует роскошных декораций и многочисленных сценических эффектов, а современная ее постановка в "Театро Реджо" в Турине, порой действительно зрелищная, все же оставляет ощущение некоторой скудности, скованности, недостатка цветов и красок. Подкрепляет это ощущение и не слишком обоснованная попытка заменить множество происходящих на сцене метаморфоз на не особенно внятный модернистский балет. А вот основная козырная карта спектакля — это тенор Пьеро Претти, исполнивший партию Алтидора просто прекрасно: его персонаж одновременно и решителен, и подкупающе трогателен в чистоте и непосредственности своих лирических эмоций, а музыка словно бы немедленно оживает и наполняется смыслом немедленно как только голос этого певца начинает звучать. Стоит отметить и трагический темперамент Кармелы Ремиджо, хотя эта певица распелась далеко не сразу. Что же касается многочисленных второстепенных персонажей, то музыка оперы вряд ли дает им возможность особенно ярко раскрыться, но в целом на неровность состава в этом спектакле сетовать нельзя, исполнение производит впечатление вполне слаженного и осмысленного, а то, что эта пестрая музыкальная шпалера так и не складывается ни во что особенно потрясающее, прежде всего доказывает, что к категории забытых шедевров это экстравагантное сочинение Казеллы вряд ли относится.